Заниматься культурой скучно. Скучно и безденежно. Безденежно и бесперспективно. Культура питается бессребрениками. Она любит беззащитные, не окрепшие, доверчивые души, готовые служить ей, подчиняться ее законам, жертвовать ради нее своей свободой, во имя призрачных обещаний счастливого будущего, которые никогда не сбудутся. Так размышляют родители, когда выбирают путь своим чадам. Оно и понятно. Если вы плохой художник, или наоборот, слишком хороший, который будет понят только через пятьдесят лет, то придется нелегко.

Быть культурным сложно. Сложно и хлопотно. Хлопотно и бессмысленно. В спорных ситуациях культурные всегда проиграют хаму и негодяю. Их можно обидеть, без страха получить в ответ оплеуху. Им можно плюнуть в лицо и отвернуться, забыв об этом. Косить под культурного легко. Достаточно растянуть губы в улыбке, несколько раз сказать польщен, отнюдь, будьте добры, и благодарю. Эти слова творят чудеса с собеседниками. Будь уверен, половина твоих оппонентов никогда не произносила их вслух. Никогда.

Размышлять о культуре – забавно. Никто точно не знает что это такое, но все в ней специалисты. Культура – это когда ты задумчиво стоишь перед картиной маслом в художественной галерее, и силишься понять… то ли художника, то ли администрацию этой галереи. Культура не приносит денег. Наоборот, она требует их вложений. Вложений времени, труда, умственных усилий. Культура не приносит уважения, она его отнимает. Тебя могут назвать «творческим», что равносильно таким определениям как – странный, неприспособленный, бесперспективный. Это излишество, которое доступно только тем, у кого есть все, кроме душевного умиротворения. Когда ты на самом деле, или считаешь, что здоров, умен, богат, красив и счастлив.

Культура народа, она конечно от правительства своей страны. Для большей части населения, поведение правительства и есть пример, которому все они, в основном не образованные и униженные, стараются следовать.

Мне поведали о беседе, с одной чрезвычайно важной персоной из мира финансов, который производит впечатление наиболее культурного человека в правительстве. Все как полагается, в очках и с бородкой. Гриша. Так вот, его мнение о людях, занимающихся культурой, почти дословно:

- Вы все - бездельники и попрошайки.

Да, наверное, я с ним даже соглашусь. Почти все, кто не бездельники и не попрошайки, давно уехали. Ну не растут такие цветы на этой земле, все перепахано под кукурузу. Не без вашей помощи, уважаемый. В эту страну можно купить и привезти много кого. Много, но только не людей свободного духа. Таких надо растить самим, а чтобы потом не уезжали - создать среду.

Без культуры можно жить. Удобнее всего среди таких же особей как ты, среди тех, кому она не знакома. Но это все – реалии нашей с тобой страны. Это давно уже не так в цивилизованном мире, куда мы стремимся попасть, или, как некоторые считают, мы уже там. Надо признать, если мы и представляем некую цивилизацию, то только варварскую. У нас культ силы. Это вполне объяснимо. В мире должны быть народы, которые в двадцать первом веке все еще хотят быть похожими на волков. Мне тоже нравятся волки. Это тотемное животное, такое же, как лев, тигр, или орел. Их все с удовольствием рисуют на гербах и знаменах. Им поклоняются, на них хотят быть похожими, их именами называют автомобили, фирмы, людей, и даже целые города. Они умны, отважны, благородны. У них отлично развито чувство коллективизма, и даже, где-то – патриотизма. Они умеют дружить, страдать, мечтать. Волки обладают чувством прекрасного и умеют любить. Единственное, что их определенно отличает от людей, так это отсутствие культуры. Все их знания, умения, сила и опыт предназначены только для того, чтобы выжить и оставить здоровое потомство, увеличить стаю и контролировать свою территорию. Мы стремимся быть похожими на хищника – сильными, грациозными, жестокими, которые понимают и уважают лишь силу. Быть сильным, как лев, свободным – как орел. Но свобода – это, прежде всего отсутствие страха. Орел свободен в небе не потому, что летает высоко, а потому, что никого не боится.

Я отдаю должное хищникам, но хочу быть человеком. Свободным. Никого не бояться. Никому не угрожать. Хочу пользоваться уважением в обществе не по силе моей, а по делам моим. Хочу видеть рядом людей, окрыленных идеями о судьбах человечества. Умных, свободных, бесстрашных. Мне представляется, что человечество уже пережило фазу национальных само идентификаций. Во всяком случае, в своем верхнем слое. Если ты настоящий художник, ученый, философ, большой специалист в своем деле, ты становишься гражданином мира, а не только своей страны.

Культура – это еще и понимание того, что местом своего рождения ты не обязан никому. Я точно знаю, что передо мной не стоял выбор – родиться казахом или финном, в мусульманской или католической семье, в Казахстане или в Эквадоре. Я не выбирал существующий государственный уклад, не выстраивал модель взаимоотношения между людьми. Но от меня зависит, на что я трачу свою жизнь.

Сейчас в Казахстане не так, как было при Абае, когда достаточно было быть лучшим в степи. Сейчас ты либо признан в мире, либо нет. В двадцать первом веке никого, и даже нас, не интересуют наши писатели, музыканты, ученые, пока они не получат мирового признания. Вот и тщимся мы, то приплетая к себе Чингисхана, то покупая спортсменов, лишь бы обозначить себя в мировом мейнстриме. Только что отшумевшие Олимпийские игры, которые, вызвали бурю восторга у моих сограждан – тому подтверждение. «Главное – моя цель, а не то, за какую страну…» - так, или примерно так заявила наша импортированная штангистка, принесшая казахстанскому народу золото. И почти никто этого не заметил.

Мне жаль, что у нас происходит так. Книги наших писателей не переводятся на другие языки, потому что никто их не продаст. Кто-нибудь знает хоть одного нашего ученого? Как зовут приму нашего ГАТОБа? Когда последний раз вы были в Кастеевке? Хотя, я вас понимаю, нечего там делать, да.

Мне, право, смешны все те, кто в ответ заявляет о «нашей богатейшей и уникальной культурной истории». Разве есть на свете народы, которые утверждают о себе обратное? Нет. Тогда и нет смысла этим хвастать, и этим жить. Это всё равно, что говорить:

- Посмотри, у меня есть две ноги!

У все две, дружище.

Мир смотрит на нас сейчас. Сегодня. А сегодня мы – унылое зрелище, и на культурной карте мира нас нет.

Культура – это еще и необходимость подняться выше местечкового ура-патриотизма, и понять ценность собственной судьбы, за которую будешь держать ответ перед всевышним сам, один, без казахов, потому что душа не имеет национальности. Это смелость пойти против общественного мнения, и отстаивать свое, если ты считаешь его единственно верным, и веришь в себя. Не кинуть камнем в того, кто подвергнет сомнению все наше моральное и нравственное, на чем мы строили всю свою жизнь. Его – понять, себя – простить. Это твоя, и его свобода, при условии, что оба – Люди.

Культура – это мир, который может жить в твоей душе, если ты захочешь, если хватит сил, решимости, желания. Если хватит свободы. Культура нации складывается из таких вот отдельных миров. Она существует только сейчас, только в настоящем. Ее нельзя произвести про запас, и нельзя пользоваться памятью о ней, чему свидетельство – нынешние Египет и Ирак.

Легко спрятаться за семью, за деньги, за город, за нацию, за государство, за историю, и впасть в безумство гордости. Не важно, чем гордиться, не важно, есть ли в предмете гордости хоть капля твоего участия. Главное, что это дает нам некоторый смысл существования, некую значимость нашего внутреннего содержания, а самое главное – ощущение преимущества перед другими. Ложное.

Считаю, государства в той форме, в которой они существуют сейчас – распадутся. Отпадет необходимость в них, как в свое время у казахов отпала необходимость жить отдельными племенами. Уверен, многими простыми жителями тогда это было воспринято как предательство. Мир теперь меняется с сумасшедшей скоростью и мы просто не успеваем за прогрессом. Мои родители покупали себе телефон «навсегда», а я свой меняю каждый год. Теперь нет ничего вечного. За последние двадцать лет появилось столько новых государств, что не успеваешь запоминать их названия. Люди живут, работают и платят налоги одновременно в нескольких странах. Наступила эпоха нового номадизма, но, кажется мы здесь не причем. Наши предки, если и сделали что-то для нас, так это обеспечили наше тотальное отставание по всем фронтам. Мы все больше погрязаем в беседах ни о чем и в безделии. Мы живем для того, чтобы другие нам завидовали, боялись, уважали. Мы все больше превращаемся в зверей. Как Пиноккио, которого заботливый отец отправил в школу, что бы он стал мальчиком, а он чуть не умудрился превратиться в осла. Его спас сверчок. Надеюсь, что и у нас есть свой сверчок, который остановит стремительную деградацию нашего народа. А пока, мы в компании того мальчика-бездельника, который увел Пиноккио получать удовольствия от курения, бильярда и праздной жизни.

Не надо прятаться за страну, и тащить ее вперед, тем более, что нам это не по силам. Тащи себя. Хорошо, если на это хватит сил. А страна? Она сама подтянется, за нами. Как только мы перестанем идентифицировать себя со страной, так тут же перед нами откроются все мировые перспективы. Вместо «Кто мы? Казахи? Народ на периферии истории?» откроются «Кто я? Человек!». А это звучит намного воодушевляющее.

Я думаю о своей внутренней свободе. Я думаю о ней постоянно. Я вынужден думать о ней постоянно, поскольку я казах, а я казах, а не потомок Канта.

И бог с ней, с культурой, для Казахстана это пока роскошь, и рефлексировать о ней не стоит. Есть смысл дорасти до орла, надоело озираться уткой по сторонам:

- Смотрите, какое у нас озеро! Тут есть где спрятаться!

Жаль только, все лебеди улетели.

Я не могу сказать, есть культура в Казахстане или нет.

Знаю одно, для Казахстана это вопрос выживания.

И еще, я чувствую, что с каждым днем всё больше превращаюсь в животное. И много кто со мной. А за нами и страна.

* * *

Может это не имеет отношения к тексту, но мне не нравится, когда женщины поднимают штангу. Даже если это демонстрирует мое полное бескультурье.